Читать книгу "Красавица и Чудовище. Сила любви  - Элизабет Рудник"

Лицо охотника налилось кровью, и Лефу понял, что нужно срочно что-то предпринять.

– Стой! – воскликнул он. Потом запнулся, соображая, что дальше говорить. Когда Гастон злился, отвлечь его от объекта злобы было очень трудно. Лефу всего несколько раз видел приятеля в таком состоянии, и в те несколько раз пришлось изрядно попотеть, чтобы его уболтать. Вдруг Лефу придумал, что делать. – Представь, что ты снова на войне. Кровь, взрывы, опять кровь.

Гастон слушал Лефу, и кровь постепенно отливала от его щек, кулаки разжались, а глаза затуманились – он вспоминал лучшее время в своей жизни.

Когда Лефу договорил, Гастон снова нацепил маску «хорошего парня».

– Прошу, извини меня, – проговорил он елейным тоном. – Не подобает мне так разговаривать со своим будущим тестем, верно? – Он улыбнулся Морису, но глаза его оставались злобными.

Притворство охотника не укрылось от мастера, как и то, что Гастон, очевидно, вовсе не добрый человек.

– Капитан, – сказал он, отступая на шаг. – Теперь, когда я увидел твое истинное лицо, ты никогда не получишь мою дочь.

Лефу сглотнул. «На твоем месте я не стал бы этого говорить, – подумал он. – Гастон обидится, и тогда…»

Гастон размахнулся и сильно ударил Мориса. Старик без чувств упал на землю.

«…и тогда тебя могут стукнуть», – закончил мысль Лефу. Он открыл было рот, чтобы снова урезонить приятеля, но было уже поздно: Гастон выпустил пар и на какое-то время успокоился.

– Если Морис не даст своего благословения, это значит, что он мне мешает, – сказал Гастон, отволакивая бессознательного старика к дереву. Он вытащил из повозки веревку, связал Морису руки и подергал за конец веревки, проверяя, надежны ли узлы.

– Когда волки его прикончат, у Белль не останется никого, кто мог бы о ней позаботиться. Никого, кроме меня. – Со злобным смешком Гастон забрался обратно в повозку.

Лефу неуверенно покачался с пяток на мыски, глядя то на Гастона, то на Мориса. Коротышка понимал, что друг расстроен, ведь Гастон терпеть не мог, когда дела шли не так, как ему бы хотелось. И все же вот так оставлять старика в лесу на съедение волкам? Не слишком ли жестокое наказание?

– Спрашиваю просто на всякий случай, – нервно пробормотал он. – Может, нам стоит перейти к плану Б?

Гастон злобно зыркнул на приятеля. Лефу сглотнул и быстро забрался в повозку, пытаясь заглушить муки совести.

Похоже, они будут придерживаться плана А.

Никогда еще у Белль не было такого чудовищного пациента, как Чудовище. Честно говоря, до сих пор единственным, за кем ей приходилось ухаживать, был ее отец: она обрабатывала порезы и царапины, если Морису случалось пораниться. С тех пор как девушка привезла Чудовище обратно в замок, оно вело себя просто невыносимо. Можно подумать, это ему пришлось шагать через заметенный снегом лес в тонких туфлях и всю обратную дорогу бояться за свою жизнь. Нет, все это время Чудовище пребывало в обмороке. Это Белль в страхе оглядывалась через плечо, заслышав малейший шорох. Это Белль всю дорогу тревожилась, опасаясь, что Чудовище с каждой минутой слабеет и может умереть.

Только когда они с Филиппом добрались до замковых ворот, когда на парадном крыльце появилась миссис Поттс, а вслед за ней из замка высыпала прислуга, чтобы помочь оттащить Чудовище, – только тогда Белль поняла, как устала и перенервничала, только тогда перевела дыхание и задрожала. Она смогла унять дрожь очень не скоро, после горячей ванны.

Но кого все это волнует теперь? В настоящий момент Белль изо всех сил пыталась справиться с Чудовищем: страдающий от боли хозяин замка вел себя точно большой ребенок.

Пока Белль отогревалась, миссис Поттс распорядилась отнести хозяина в западное крыло и разместить в его покоях. Теперь он лежал в своей старой кровати, а слуги собрались вокруг, ожидая распоряжений. Рядом с кроватью стояли кувшин с горячей водой, миска и чистые тряпки, которыми надлежало промыть раны Чудовища. Налив немного воды в миску и добавив туда щепотку соли, Белль намочила тряпку, отжала ее и, стараясь действовать осторожно, приложила к глубокой ране на передней лапе Чудовища.

Хозяин замка заревел, словно она ему эту лапу отрезала.

– Больно! – рявкнул он, обнажив клыки, и попытался отдернуть лапу.

– Если бы ты лежал спокойно, не было бы так больно, – резко ответила Белль, хватая его за лапу и прижимая ее к кровати.

– Если бы ты не убежала, – процедило Чудовище сквозь зубы, – ничего бы и не случилось.

Миссис Поттс наблюдала за их препирательствами, подняв бровь. Потом поглядела на Люмьера – подсвечник стоял у двери, нервно переминаясь с ноги на ногу. Они многозначительно переглянулись, как бы спрашивая друг друга: интересно, к чему приведет эта перепалка?

– И вообще… – продолжало Чудовище, явно вознамерившись оставить за собой последнее слово, – тебе не следовало ходить в западное крыло.

Белль не сдавалась.

– Ну а тебе… следует научиться держать себя в руках.

Чудовище открыло рот, потом закрыло. Снова открыло и снова закрыло. Наконец оно слегка вздохнуло. Ничего не попишешь: девушка права.

Белль улыбнулась и снова принялась промывать рану. Тут ее улыбка померкла. Несмотря на эту почти дружескую перепалку, она искренне волновалась за Чудовище.

Рана оказалась серьезнее, чем она думала.

– Постарайся отдохнуть, – мягко сказала она, в последний раз промокая рану полотенцем. Поднявшись, она смотрела, как глаза Чудовища медленно закрываются, а дыхание замедляется. Убедившись, что хозяин замка заснул и на какое-то время избавлен от боли, она повернулась, чтобы уйти. К ее изумлению, у двери стояли миссис Поттс, Люмьер, Когсворт и Плюметт. Белль совсем забыла, что они тоже здесь.

– Спасибо вам, мадемуазель, – сказала миссис Поттс с благодарной улыбкой.

Люмьер поклонился.

– Мы бесконечно вам благодарны, – добавил он.

Белль кивнула, потрясенная тем, насколько обеспокоенный и встревоженный у слуг вид. Чудовище не производило впечатления очень доброго хозяина, однако и Люмьер, и миссис Поттс выглядели почти такими же обессиленными, как Чудовище.

– Почему вы так за него переживаете? – спросила девушка, не подумав.

– Мы заботимся о нем всю его жизнь, – ответила миссис Поттс так, словно это очевидно.

– Но ведь из-за него вы все прокляты, насколько я поняла, – сказала Белль. Она очень хотела узнать причину такой… странной преданности. Ни чайник, ни канделябр не ответили, но девушка не отставала. – Почему? Вы же ни в чем не виноваты.

Девушка вспомнила, как закричало Чудовище, увидев, что она едва не коснулась розы: «Ты могла всех нас погубить!» Над замком определенно тяготеет какое-то проклятие, и Белль сильно сомневалась, что его наслал кто-то из замковых слуг.